перечисления. Я никогда не скрывал твоей природы.
— А в Аристократах? — с подозрением спросила. Не понравился отцовский ответ, неприятно зажгло в горле.
— Счет Аристократов ведется более безалаберно. Их гораздо больше и не возможно сказать точной суммы. В Аристократах ты тоже числишься по последним данным, потому что у тебя есть паспорт, — я вела двойную жизнь отлично. Хотя, давно этим промышляла. — Почему кровь не хочешь сдать?
Промолчала на вопрос, вместо этого разглядывала машины в боковое зеркало. Солнце слепило немного.
— Пап, я хочу чтоб ты убил Ананину. Так на всякий случай… — он тоже замолчал.
— Это важно? — отец никогда лишнего не спрашивал, с ним легко иметь дело.
— Да. Важно. Иначе бы не просила.
— Хорошо, маме привет, — не дождавшись ответа, папа положил трубку.
А я некоторое время постукивала телефоном по ладони, нервно, но не замечала, пока Шмонт не отвлек:
— Я сейчас что-то не то услышал? Может поподробнее? — Леня отвернулся от руля на очень долго, что даже забеспокоилась.
— Слушай, смотри за рулем. А то я сяду! — показала рукой на дорогу, перед нами множество машин и мы как раз одну из них обходили, опасно маневрируя по серпантину. — О чем ты, вообще? — раздраженно закончила.
— Ну я … по поводу твоего разговора с отцом. Зачем убить? — Шмонт говорил очень настороженно, неверующе, как будто боялся своих слов или веры в них.
— Лёёёёёнь, — усмехнулась я. — Ты что? — махнула рукой.
Он действительно подумал, что я кого-то убрать хотела и так спокойно об этом отца попросила при нем?
— Я Ананину имела ввиду убить. Себя, — показала пальцем на грудь. — Хочу чтобы все в Арзонте, кто меня знал — думали, что я умерла.
— Зачем?
— Затем, что я умерла. И Ананиной больше никогда не буду. А соединить две жизни в одну у меня не получится никогда…
— Почему же? — перебил Леня со смешком. — Восемнадцать лет удавалось совмещать, причем неплохо, — я поймала его улыбку, почувствовала руку, которой он накрыл мою ладонь и твердо пожал, как бы поддерживая.
Дорога длинная до дома, зря Леньку вытащила. Не по мне это административное право, я правда там окочурюсь от скуки.
Глава 4 «Что-то не так»
Это повтор эпилога.
С пристани или откуда-то с уровня берега хорошо виден мост, один из крупнейших в мире, но пока не достроенный до конца. В длину он более двадцати километров, практически завершен. Его строили не один год и поначалу умалчивали о истинной цели — соединении острова Хаски и Вильмонт с Арзонтом.
Мост почти достроен, огромный, в высоту достигал нескольких километров, стальная конструкция, прочная высокотехнологичная, предназначенная для проезда самых разных видов траспортов. Ярко-алым сегодня горели фонари на самом верху ферм — стальных тросов, удерживавших всю тяжелую махину. И океан становился не прозрачно-бирюзовым, а в темноте приобретал оттенок необычно-фиолетовый, не естественный цвет воды.
С берега это новое явление в Арзонте считалось одним из самых романтичных, парочки со всего города лежали на пляжу, наблюдали за необычным океаном, предаваясь любовному лепету на ушко и нежной ласке. Но сегодня цвет сменился.
Сначала, лежа на гамаке, пара молодых людей увидела странное. Резко прочный стальной канат на середине мосту оторвался откуда-то сверху и упал вниз на воду. Подняв брызги. Затем прошло дрожание по земле, и даже пара, лежавшая на весу в гамаке, почувствовала вибрацию от деревьев.
Наблюдатели успели приподняться в удивлении.
— Ты видел, Дань? — спросила девушка, не отнимая взгляда от произошедшего на горизонте, боясь что-то произойдет. И оглушительный взрыв накрыл звуковой волной.
Девушка зажмурилась от громкости, закрывая глаза. В голове произошел беспорядок, стало очень звонко и громко, захотелось эти звуки убрать из себя, выкинуть, но в голове по-прежнему звенело. Когда стихла какофония шума, глаза можно было раскрыть и увидеть вместо прежнего приятного фиолетового оттенка океана, как столп сероватой пыли распространился по всему мосту. А опора по самому центру, не сдерживаемая стальным канатом, без поддержки рухнула на мост, пробивая асфальтовую конструкцию. Белое полотно летало по воздуху, а последствия шума, эхо еще немного времени раздавались возгласами.
Тишина на миг. А потом сигналы автомобилей на многие километры, движение заблокировано на мосту точно по середине.
Мост раскололся точно на двое.
Говорят всевышние силы не желают объединения рода Хаски и Вильмонт. Сама Немийская земля против перемирия двух врагов…
* * *
POV Хаски.
Какая жара, не реально. Мое тело научилось поддерживать температуру, гораздо выше, чем привычное состояние, чтобы в случае необходимости поделиться теплом с той… с Бастардом. А теперь никак не мог вспомнить, как понизить эту температуру. Бесило.
Нашел мяч небольшого диаметра и все утро стучал им по стенам и полу. Что-то не так. Рука порой вздрагивала, и я промахивался. Не прикасаясь к мячу водил ладонью, представлял, как отбиваю его. Сейчас, например, в сторону стены рядом с телевизором. Махнул ладонью резко вбок, стараясь попасть ниже телевизора примерно на уровень розеток. С вибрацией лицо неизвестного политика пошло рябью пониже середины экрана. Сам телевизор покачнулся, но продолжил работать в прежнем темпе. Опять промахнулся.
В обратном жесте по направлению к себе подал ладонь. Мяч, скакавший на полу послушно нырнул в руку. Сжал твердо округлый предмет и прислонил ко лбу. В этом положении и застал Польски, как всегда появившийся, когда его не ждали.
— Диман! Тут? — нет, я сдох и летал на облаках в виде ангела. Тебе так ответить?
Скептически оглядел веселящуюся рожу, потом занялся подкидыванием мяча. Так по крайней мере меньше раздражающих факторов. Подкидывал мяч вверх и ловил внизу на расстоянии пары сантиметров от носа.
— Долго будешь валяться и ничего не делать? — а что я должен еще сделать? Покорить мир? Заработать очередной миллион и очередную головную боль? За каким спрашивается счастьем? — А игнорировать долго будешь?
— На тупые вопросы не отвечаю, поэтому приходится молчать.
— Ты опять не в духе, — подвел итог Санек, глядя на меня.
— По делу или херней пострадать?
— По делу. Взорвали мост. Охрана Вильмонт стояла в тот час, у нас был пересменок. Может начнешь напрягаться? — ого. У Санька раздраженный голос, даже прекратил чеканить мяч об потолок, приподнялся с дивана на локтях и улыбнулся.
— Прикольно. Ты злишься, — прокомментировал и улегся обратно на лопатки. — Давно не видел у тебя таких эмоций. Я тебя раздражаю?
— Нет. Твоя секретарша, прелестный одуванчик с пирожками и горячим чаем… — усмехнулся про себя. Сарказм из него пер. — Поехали, КМД-ники нас ждут. До тебя видите ли не дозвонишься, как до твоего папашки, когда он
